Небо в клеточку

Репортаж из единственного в России самолета-тюрьмы представлен на конкурс \»ТЭФИ-Регион\», который проходит на этой неделе
Самолет с преступником на борту — это всегда новость для всех телеканалов. Самолет со 131 преступником на борту стал новостью только для красноярского \»ТВК — 6 канал\»: лишь его журналисты попали на борт этого необычного самолета. Репортаж Виктории Комаровой (оператор Сергей Камашев) о самолете-тюрьме представлен на Всероссийском телевизионном конкурсе \»ТЭФИ-Регион\»-2009, один из этапов которого (\»Информационное телевещание\») с 16 по 19 февраля проводит в Ставрополе Академия российского телевидения. На премию в этом году претендуют 458 работ от 175 компаний из 97 городов и населенных пунктов России. \»Огонек\» предлагает вниманию читателей репортаж \»Воздушная тюрьма\».

Заключенная: Я в отпуск на 5 лет.

Заключенный: Дух захватывает, когда подымаешься.

Корреспондент: Это пассажиры рейса Красноярск — Норильск. У них нет билетов, и летят они в один конец. Они полетят обратно, когда срок их заключения закончится. Это единственная в России воздушная тюрьма. Так перевозят в Норильск особо опасных преступников, рецидивистов и убийц.

..Шесть часов утра. По трассе в аэропорт Емельяново движется колонна автозаков — специально оборудованных машин, в которых перевозят заключенных. Шесть автозаков едут ровно, с определенной скоростью и на определенном расстоянии друг от друга. Так, чтобы посторонние автомобили могли спокойно обгонять, но не разбивать автоколонну. Все это сделано для того, чтобы исключить возможность нападения на конвой во время движения. На этот же случай впереди колонны всегда идет БТР с готовыми в любой момент начать стрельбу бойцами спецназначения.

Полковник Иванов, отвечающий лично за доставку каждого из содержащихся под стражей, расставляет посты. На территории аэропорта тоже приходится в любой момент ждать нападения. Сто тридцать один заключенный летит сегодня из Красноярска в Норильск. Из северной тюрьмы сложнее сбежать — туда отправляют тех, у кого большой срок. Поэтому осужденные, кому за решеткой предстоит провести десяток лет, даже просятся в Норильск. Там можно получить специальность и работать на заводе, при этом зарабатывать деньги на жизнь после зоны.

Сергей Иванов, начальник управления ГУФСИН России по Красноярскому краю: Сложное производство. У них достаточно времени, чтобы освоить специальность и работать длительное время там.

Корреспондент: Заключенных не выпускают из машин, пока не будет полностью готов самолет. Машины ставят в одну линию. Внутри и возле каждого автозака — вооруженная охрана, по периметру — автоматчики. Экипаж БТР практически готов к бою. Если не знать, что происходит на полосе, складывается полное ощущение, что произошел государственный переворот либо захват аэропорта.

Это обычный пассажирский ТУ-154, рассчитанный на 160 посадочных мест. Такие из аэропорта Емельяново взлетают по нескольку раз в день. Сегодня это спецрейс и особые пассажиры.
К трапу самолета заключенных тоже подвозит машина ГУФСИН. Впереди прямо к борту подъезжает бронетранспортер, выставляют собак, а конвой образует своеобразный коридор, по которому заключенные и будут проходить на борт.

Конвоир: Первая женщина, потом три следственных, потом общий. (Осужденных по одному выпускают из автозаков и надевают на них наручники.)

Здесь нет бизнес-класса и пассажиров не встречают вежливые бортпроводники. Места в салоне заключенные занимают не согласно купленным билетам, а согласно своим срокам.Самые отъявленные и склонные к побегу — в конец самолета и поближе к авиаконвоирам. Это обычный самолет, в котором нет отдельных камер, чтобы заключенных можно было перевозить без опаски. Поэтому каждого из них пристегивают наручниками.

Олег Козлов, заместитель начальника отдела, начальник караула: Между осужденными может возникнуть конфликт, так как они находятся в непосредственной близости друг от друга, а режим у них разный. В связи с тем, что борт у нас такой, мы не можем ограничить их какой-то решеткой, стенкой. Конфликты могут быть между осужденными разного режима.

Бортпроводник: Дамы и господа! С вами говорит старший бортпроводник. Экипаж под руководством пилотов первого класса желает вам приятного полета. (Самолет поднимается в воздух.)

Корреспондент: На спецрейсе всегда работает только мужская команда бортпроводников. Для главного бригадира Сергея Тарасевича это не первый рейс, и сейчас он вполне уверен в себе и своих подчиненных.

Сергей Тарасевич, старший бортпроводник: Бригада подобрана опытная, не раз имевшая такие полеты. Так что никаких проблем с данными пассажирами у нас не возникает и не будет возникать. Если вы посмотрите на моих коллег и на меня, по нам не скажешь, что мы старички и не умеем ничего делать.

Корреспондент: При этом бригаде запрещено даже разговаривать с этими пассажирами. И даже напитки по салону приходится разносить вооруженным конвоирам. Во время двухчасового полета заключенных кормят один раз. Это сухой паек: хлеб, чай, лапша быстрого приготовления.

Конвоир: Пожалуйста, мусор не разбрасываем, все аккуратненько в коробочки складываем.

Корреспондент: Если мусор после себя эти пассажиры не оставляют, то тюремный запах из салона долго не выветривается.

Иван Валевич, бортпроводник: Этот запах — он въедается. Когда заходят, запах идет. Что отличает в основном: то, что они закованы, и этот запах. А так — такие же пассажиры, как и обычно.

Владимир Осипов, заключенный: Очень красиво. То есть лес, реки. То есть все эти изгибы. То есть с воздуха это намного красивее, чем с земли мы это видим. То есть ну это классно.

Корреспондент: Еще час назад он не знал, как Красноярск выглядит с высоты и что значит взлет самолета. Человек, осужденный за тяжкое преступление, никогда не поднимался в воздух. Он боится приземляться, потому что не знает, как это. Единственное, о чем жалеет заключенный общего режима Владимир Осипов, что его первый в жизни самолет — это самолет-тюрьма.

Дух от взлета захватывает и у соседей по салону. Преступники, полжизни проводящие за решеткой, почти теряют сознание на борту самолета. И даже не скажешь, что эти пассажиры, не страшась, совершали самые тяжкие преступления.

Виталий Житков, заключенный: Растеряны немножко, давление повышается…

Корреспондент: А вот у этой активной команды у иллюминатора настроение совсем иное. Марат Матеев тоже никогда не летал самолетами. Сначала попал на малолетку, затем, после короткого пребывания на воле,— более серьезная статья. И вот сидит уже восьмой год. В Норильск полетел на заработки, чтобы иметь на руках деньги, когда выйдет на волю.

Марат Матеев, заключенный: Мне здесь жить просто. Большую часть жизни провожу здесь. Но я не унываю, ниче. Настроение всегда нормальное. Все это все равно временно как бы — наручники эти все.

Роман Филипенко, заключенный (листая рекламный журнал): Какие-то есть скидки. Приглашают просто на курорты. Приятно читать. Люди, то есть, наверное, возможно, и отдыхают, когда видят такое.

Корреспондент: На своем месте Роман Филипенко обнаружил рекламный проспект. Все переживания по поводу полета мигом испарились, остались лишь мечты еще хотя бы раз побывать за границей. Когда-то в детстве Роман с родителями отдыхал в Арабских Эмиратах и Турции, хотел бы посмотреть испанскую корриду и попробовать настоящую сангрию.

Роман Филипенко: Ну, Испания, Барселона, там, Севилья приглашают на курорты. Пока никак. То есть позже. То есть, возможно, после первого хорошего дела. Как освободимся. Сейчас пока никак.

Сергей Тарасевич, старший бортпроводник: Дамы и господа! Добро пожаловать в Норильск. Местное время 19 часов 10 минут.

Корреспондент: Самолет приземлился благополучно. В Норильске снег и минус 20. Выходить пассажиры будут тоже строго по порядку. Через бортовой телефон начальник караула называет фамилии, чтобы борт не сел на хвост из-за того, что пассажиры выходят неравномерно из двух салонов.

Начальник караула (в бортовой телефон): Осужденный Пешков, Переводчиков, Самойлов — на выход.
Корреспондент: В аэропорту Норильска самолет простоит не больше часа. Ровно столько времени, сколько бы хватило высадить одних пассажиров и погрузить новую партию. Пока вновь прибывших погружают в автозаки, заключенные, готовые к отправке на Большую землю, сидят на корточках у трапа. Это тоже, правда, вынужденная, но мера безопасности. Сидя в таком положении, заключенному сложнее всего оказать сопротивление караулу или совершить побег.

Заключенный (вбегая по трапу в самолет): Ладно, давай, прощай, Норильск!

Корреспондент: Из Норильска везут осужденных, чтобы распределить их по разным тюрьмам России. Согласно тюремной практике, отбывать наказание преступник должен в колониях, отдаленных от места своего рождения и проживания. Кого-то везут на доследствие, кого-то в качестве свидетеля по другим делам в другие регионы. Из Норильска везут, как правило, очень разношерстную публику. Это и несовершеннолетние, и женщины, и отъявленные уголовники. Сложнее всего приходится работать со слабым полом.

Сергей Белов, младший инспектор 1-й категории, сержант: У них больше проблем возникает. Очень много вопросов разных, которые надо решить прямо сейчас, немедленно. Мужчины поспокойнее. Едут, просят курить. Говоришь: \»Курить не положено\». Все, они понимают, терпят.

Корреспондент: Мы сами стали свидетелями вот такой сцены. Осужденная за торговлю наркотиками Татьяна Баушева просится в туалет в тот момент, когда уборная первого салона занята. Девушка объясняет конвоиру, что ей необходимо удалиться срочно. Конвоир идет на уступки и ведет девушку в туалет второго салона. Именно это ей и было нужно. Во втором салоне сидит ее гражданский муж, которого она не увидит несколько лет.
Заключенная: Крепыш, ты? Че ты молчишь, дурачок? Я же к тебе пришла.

Корреспондент: Конвой срабатывает мгновенно и девушку проталкивает вперед. Однако по пути обратно она понимает, что это ее единственный шанс и бросается к мужу (на кадрах — осужденные целуются).

Конвоир (расцепляя их): Ты че, ошалела или че?

Заключенная: Ну, поцеловалась только.

Корреспондент: Подобные контакты между заключенными запрещены, поэтому любое их передвижение по салону возможно только в сопровождении двоих конвоиров. Даже в туалете осужденные не имеют права полностью закрывать дверь. Такой тесный контакт с заключенными опасен для самих конвоиров. После двух часов полета в самолете, на борту которого находится хотя бы один туберкулезник, вероятность заболевания всего караульного состава 80 процентов.

Весь полет проходит стоя — без обеда и сна. Отдых у авиаконвоиров начнется только через сутки, когда новую партию заключенных из Норильска они развезут по колониям Красноярска.